Благословение небожителей (Новелла) - 185 Глава

Се Лянь спросил призрака:

— Это твоя могила? Я выпил твоё вино?

В пьяном дурмане принц не расслышал, ответил ли ему огонёк, и решил, что хозяин могилы рассердился и гонит его прочь.

— Да понял я, уже ухожу, — буркнул он себе под нос.

Прижимая к груди сосуд, Се Лянь поднялся и, пошатываясь, сделал шаг. Но прошёл совсем немного, как вдруг наступил в пустоту, «бум» — и полетел вверх тормашками.

Оказывается, на кладбище вырыли большую яму, должно быть, будущую могилу для какого-нибудь покойника. Кто же знал, что покойника туда положить не успеют и первым на подготовленное место уляжется Се Лянь?

Принц ударился лбом о дно ямы, очень больно, так что голова закружилась ещё сильнее. Лишь спустя какое-то время ему удалось унять головокружение и с трудом приподняться. Обе руки принца оказались измазаны грязью и кровью, наверное, он поранился при падении.

Се Лянь поднёс ладони к лицу, растерянно вгляделся, ничего не увидев, и попытался выбраться из ямы. Но после выпитого конечности не слушались, силу приложить не получалось, и потому принц несколько раз скатывался вниз. В итоге, распластавшись на дне ямы и уставившись в ночное небо, где тёмные тучи закрыли луну, Се Лянь ужасно разозлился.

Яма ведь не настолько глубокая, почему же он не может выбраться?

Чем больше он думал об этом, тем сильнее злился, и даже не удержался от тихого:

— Твою мать…

Се Лянь никогда раньше не бранился. Впервые с его губ слетели такие слова. Но вот что удивительно: сразу после этого негодование и тоска в его груди как будто немного рассеялись. Поэтому Се Лянь, подобно ребёнку, который впервые попробовал сладкое, поскорее зацепился за край могилы и вновь выругался, да погромче:

— Да твою ж мать!

Ударяя ладонями о землю, принц позвал:

— Есть кто-нибудь? Кто-нибудь, вытащите меня отсюда!

Но здесь, конечно, никого не было. Только тусклый призрачный огонёк всё летал вокруг. Когда Се Лянь свалился в яму, призрак бросился к нему, будто хотел помочь, но никак не мог. Принц совершенно не обратил на него внимания, только гневно закричал:

— Пусть кто-нибудь просто придёт и закопает меня здесь!

Но ругань руганью, а выбираться всё же нужно. Запыхавшись, Се Лянь с огромным трудом выкарабкался сам и, тяжело дыша, повалился на землю. Выглядел он при этом хуже некуда. Спустя ещё какое-то время принц перевернулся на бок, съёжился и обнял себя за плечи.

— Как холодно, — прошептал он.

Очень тихо, боясь, что кто-то его услышит. Но призрачный огонёк всё-таки уловил эту фразу. Он подлетел совсем близко к Се Ляню и вдруг вспыхнул ярким пламенем, словно изо всех сил сжигая само своё существо.

Вот только… призрачный огонь не греет.

И пусть он прижался бы ещё ближе, пусть спалил бы себя без остатка, он был не способен принести живому человеку даже капельку тепла.

Сквозь дымку, затуманившую сознание, Се Лянь услышал тихий голос.

Казалось, голос этот звучит где-то очень близко, но в то же время далеко. Во сне, но в то же время наяву. В нём слышалось отчаяние:

— Моё божество! Прошу, подожди меня, подожди меня… Молю, дай мне ещё немного времени… Позволь мне… позволь мне…

— …

Се Лянь подумал: «Божество? Это меня кто-то зовёт?»

Но сейчас взывать к нему было занятием бесполезным.

Поскольку принц, даже когда являлся божеством, оказался бессилен. А теперь, уже не будучи таковым, он тем более ничего не мог сделать.

***

— Ваше Высочество?.. Ваше Высочество? Ваше Высочество!

Фэн Синь растолкал Се Ляня, заставив пробудиться.

Принц с трудом разлепил веки и обнаружил себя лежащим в каком-то узком переулке. Лицо Фэн Синя висело над ним. Увидев, что Се Лянь очнулся, тот наконец вздохнул с облегчением, но тут же в его взгляде промелькнул гнев.

— Ваше Высочество! Что с тобой такое? Убежал, не сказав ни слова, и пропал куда-то на два дня! Если не вернёшься сейчас же, я больше не смогу обманывать Их Величества!

Се Лянь медленно сел.

— Два дня?

Только фраза вылетела изо рта, принц осознал, что его горло ужасно пересохло, а голос хрипит. Да ещё голова раскалывается на части, а брови то и дело вздрагивают. Он что-то смутно припоминал, но при этом не помнил совсем ничего. Фэн Синь присел рядом на корточки.

— Вот именно! Два дня! Куда ты запропастился?! И почему только что так разбушевался?

Неужели принц двое суток провёл в хмельном забытьи? Он ведь был на каком-то кладбище, как оказался здесь? Последняя фраза Фэн Синя вызвала в душе Се Ляня нехорошее предчувствие.

— Что я натворил?

Фэн Синь ответил тоном, не предвещающим ничего хорошего:

— Ты был словно демонами одержим! Повсюду крушил лотки уличных торговцев, дрался, даже встал на пути у солдат Юнань! Что ты ещё раньше натворил, мне неизвестно!

Услышав, что пытался задержать солдат Юнань, Се Лянь испуганно переспросил:

— Я задирал солдат? И… и что же они?..

— Повезло — я как раз на тебя натолкнулся и успел удержать. Благо, ты ещё и выглядишь подобным образом… Они приняли тебя за какого-то сбрендившего пьянчугу, обругали и прошли мимо. Если бы не это, конец был бы неминуем. Что с тобой случилось, скажи наконец! Почему ты выглядишь, будто напился?

Се Лянь опустил голову и оглядел себя, дотронулся до головы. Он был весь измазан в грязи, а волосы спутались, будто у преступника, приговорённого к казни по наступлении осени*1.

*1 В Древнем Китае, согласно трактатам конфуцианства, период после осеннего равноденствия считался благоприятным для проведения казни.

Он и впрямь походил на безумного пьяницу, который целыми днями валялся на улице.

Помолчав, Се Лянь поднялся и уклончиво ответил:

— Гм… Выпил немного.

Фэн Синь даже не сразу осознал, что только что услышал.

— Чего? Как ты мог напиться? И сколько же ты выпил, чтобы захмелеть на два дня?

Видя на лице Фэн Синя потрясение, словно тот не верил своим ушам, Се Лянь ощутил беспричинное раздражение и пошёл прочь, говоря на ходу:

— Сказал же, немного. Совсем чуть-чуть. Ничего. И почему мне нельзя выпить?

Фэн Синь не ожидал такого ответа и даже остолбенел, потрясённый словами принца. Но вскоре нагнал того и возразил:

— Что значит — ничего? Почему? Ваше Высочество, ты забыл? Употребление алкоголя означает нарушение обета. Тебе нельзя нарушать обеты, иначе как быть с твоим уровнем самосовершенствования? Ты ведь должен достичь вознесения.

— …

Стоило ему сказать слова «самосовершенствование» и «вознесение», Се Лянь не пожелал слушать дальше — ускорил шаг.

— Ваше Высочество! — Фэн Синь вновь догнал принца и с сомнением спросил: — Произошло что-то серьёзное? Можешь рассказать мне?

Услышав осторожный вопрос Фэн Синя, Се Лянь открыл было рот, но промолчал, едва не проговорившись.

Если он не найдёт, кому может поведать обо всём, наверное, просто сойдёт с ума. Но Се Лянь не был уверен, что Фэн Синь на это скажет.

Принц не мог побиться об заклад, какой будет его реакция.

Видя замешательство Се Ляня, Фэн Синь добавил:

— Сказать по правде… Если ты никого не убил, не устроил поджог или грабёж, Ваше Высочество, чем ещё ты не можешь поделиться со мной?

У Се Ляня даже на какое-то время перехватило дыхание на фразе «ты ведь никого не убил, не устроил поджог или грабёж».

И если мгновением ранее принц колебался, надеялся на хороший исход, то теперь все надежды разбились вдребезги. Се Лянь опустил голову, развернулся и пошёл дальше, невнятно бормоча:

— Ничего подобного… просто… Я правда очень устал. Ты… — Он как раз намеревался придумать отговорку, как вдруг заметил кое-что на щеке Фэн Синя и остановился. — Что у тебя с лицом?

Фэн Синь не глядя тронул щёку, и, похоже, коснулся больного места — его лицо дёрнулось. На щеке виднелась ссадина. А ещё плечо было тщательно забинтовано.

И бинты наверняка наложил не сам Фэн Синь. Однако Се Лянь беспокоился лишь о ранах под ними.

— А ты как поранился?

С мастерством Фэн Синя простым смертным было не так просто ранить его, к тому же пострадала рука… Но тот, не придавая этому особого значения, ответил:

— А, ерунда. Те никчёмные бродяги приходили помешать мне зарабатывать, ничего особенного.

Се Лянь изумлённо переспросил:

— Ты о тех местных уличных артистах, которых мы встретили в прошлый раз?

— Именно.

— Но почему они решили помешать тебе? — До принца тут же дошло. — Из-за того, что я признал поражение, а ты всё равно пришёл выступать? Они явились прогнать тебя?

Скорее всего, так оно и случилось. Выяснив причину, Се Лянь ощутил, как в душе поднимается гнев. Он твёрдо заявил:

— Не ходи туда больше!

Но Фэн Синь с безразличием заявил:

— К чёрту их! Вот и буду ходить. Это ведь ты признал поражение, а не я. Я ничего не признавал, за нарушение слова это не считается. Всё равно буду там выступать. Что они ещё могут сделать, кроме как исподтишка бросить что-нибудь, чтобы помешать мне? В тот раз я просто не был готов. Но впредь буду. Драки с ними я не боюсь!

Этими словами волну внезапного возмущения в душе Се Ляня мгновенно смело, а на смену ему пришли угрызения совести.

Фэн Синь так старается, а принц тут в одиночестве предаётся унынию и упадочным настроениям. Разве достоин он столь преданного слуги, который до сих пор его не бросил?

Се Лянь вздохнул:

— Прости, Фэн Синь.

Тот удивлённо застыл и активно замахал руками.

— Ваше Высочество, зачем ты просишь у меня прощения? Не городи ерунды.

— В последние дни ты в одиночку зарабатываешь деньги. Спасибо тебе за труды.

— Главное, чтобы ты как следует тренировался в самосовершенствовании и как можно скорее вознёсся. Это лучшее, что можно предпринять!

Вновь услышав о вознесении, на этот раз Се Лянь уверенно кивнул.

Фэн Синь убедил государя и государыню, что Се Лянь несколько дней провёл где-то в тренировках. По возвращении сына матушка всё с такой же радостью вновь приготовила поесть. Се Лянь из сострадания к Фэн Синю забрал у того чашку и съел сам. Следующую ночь принц провёл без сна.

А на следующий день, когда Фэн Синь ранним утром проснулся и ушёл из дома, Се Лянь остался, чтобы заняться тренировками.

Но только, с каким бы рвением он ни взялся за дело, сосредоточиться для тренировки духа никак не получалось.

Всем известно: единственный путь превзойти других — усердие в учёбе и упражнениях. Но сколько человек из десятка тысяч способны по-настоящему проявить необходимое усердие? Здесь принцип тот же — сколько бы тысяч раз Се Лянь ни велел себе избавиться от ненужных мыслей во время медитации, разве одни только слова могли возыметь действие?

Прошло около двух недель, но его тренировки не продвинулись ни на шаг, не принеся результата. И принц неизбежно забеспокоился. Се Лянь ощущал огромное давление ответственности, которое нельзя выразить словами, особенно когда Фэн Синь, еле волоча ноги, возвращался в хижину глубокой ночью, и они вместе с государыней спрашивали принца о его успехах.

Он не мог сказать им правды, только размыто отвечал, что прогресс имеется, чем весьма радовал обоих. Но так не могло продолжаться долго. Два месяца спустя Се Лянь больше не решился позволять себе пребывать в этом состоянии.

Однажды, когда Фэн Синь вновь вернулся за полночь, они с принцем сидели за столом и доедали оставшуюся со вчерашнего дня пищу. За едой Се Лянь вдруг сказал Фэн Синю:

— Боюсь, мне придётся на какое-то время покинуть вас.

Фэн Синь, наспех заталкивая в рот рис, поразился:

— А? Покинуть? Куда ты собрался?

Се Лянь неторопливо произнёс:

— Мне нужно найти уединённую обитель с достаточной концентрацией духовной силы, чтобы предаться самосовершенствованию вдали от мирского.

Если в месте, где заклинатель проводит свои медитации, достаточно духовных сил, для него это приносит огромную пользу. Ранее Се Лянь никак не мог решиться оставить родителей и двоих слуг, чтобы куда-то уйти. Но теперь его мнение поменялось. Фэн Синь, не раздумывая слишком много, ответил:

— Да ведь это же прекрасно! Ваше Высочество, давно пора! Именно тренировки в аскетичных условиях приносят больше всего плодов.

Се Лянь кивнул, сделал паузу и добавил:

— Пока меня не будет, попрошу тебя позаботиться о моём отце и матушке.

Фэн Синь уже открыл рот, чтобы ответить, но вдруг… мгновение помедлил. И хотя этот миг колебания сразу прошёл, всё же Се Лянь, который знал его лучше некуда, не мог не увидеть этой мимолётной нерешительности.

В тот момент государь из комнаты сказал:

— Ступай себе. Моё Величество в заботе не нуждается.

Фэн Синь и Се Лянь, положив палочки и чашки, обратили взгляды на дальнюю комнату. Выходит, государь ещё не спал и слышал их разговор, поэтому и вставил слово.

— Опять это пустое бахвальство, — покачав головой, прошептал Се Лянь.

Фэн Синь же усмехнулся и ответил на просьбу:

— Не волнуйся, Ваше Высочество. Конечно, я о них позабочусь.

Теперь он ответил прямо, без раздумий, но Се Лянь не забыл, как только что Фэн Синь, кажется, на миг поддался сомнению, словно его беспокоило что-то другое.

Однако, поразмыслив, принц решил, что мог и ошибиться. Кроме них, Фэн Синь больше ни с кем не был знаком, никаких других обязанностей не имел, откуда взяться иным беспокойствам? Отбросив эти мысли, Се Лянь стал обдумывать предстоящий завтра поход.

На следующий день принц, собрав простенький дорожный мешок, закинул его на спину и временно простился с родителями и Фэн Синем.

Неизвестно, сколько десятков ли ему пришлось преодолеть пешком и сколько дней спать и есть без крыши над головой. Но в конце концов Се Ляню наконец удалось отыскать уединённое место в глубине гор, подходящее для занятий самосовершенствованием. Внимательно всё оглядев вокруг, Се Лянь вначале поразился, затем в душе ужасно обрадовался: «Вот так удача… Фэншуй здесь замечательный, это ведь редчайшая обитель, благословенная Небесами!»

Неудачи преследовали его до сего дня, и вдруг всё повернулось иначе, да так что Се Лянь даже немного не верил своим глазам. Лишь убедившись ещё и ещё раз, принц отбросил сомнения. Ему действительно попалась благословенная земля, пышущая духовной силой. Если здесь посвятить самосовершенствованию несколько месяцев, старания непременно окупятся с лихвой, и его ожидает стремительный прогресс!

Се Лянь, казалось, увидел надежду, его душа мгновенно просветлела после долгого пребывания во мраке, радости не было предела. Он подумал: «Отец, матушка, Фэн Синь, подождите меня. Я очень скоро вернусь!»

Ещё шесть-восемь часов он взбирался по крутой горной тропе, прежде чем наконец достиг глубин этих чудесных гор.

Проходя через густой лес, принц отчётливо ощущал, что источник духовной силы всё ближе. Се Лянь пошёл быстрее и легче. Однако, когда он уже выбирал подходящее место для медитации, позади вдруг послышалось множество шагов.

Откуда в таких диких и уединённых горах могло возникнуть столько шума? Се Лянь невольно обернулся, и… к величайшей его неожиданности, от этого взгляда едва появившаяся улыбка на его губах так и застыла.

За его спиной показалась целая толпа, человек тридцать или около того. Разного роста и сложения, обликом и одеянием каждый отличался от остальных, однако все они как один были небесными чиновниками. Малая часть — младшие чины Верхних Небес, большая — приравненные к небожителям служащие Нижних Небес.

И среди них весьма неожиданно оказались те небесные чиновники, которых Се Лянь повстречал во время попытки ограбить путника на горной дороге!

Увидев принца, те слегка изменились в лице, дёрнули за рукав этого, толкнули в бок другого и зашептались неизвестно о чём. А у Се Ляня при виде них едва заметно задрожали руки.

Они так и стояли, глядя друг на друга, покуда один из небожителей не заговорил, кашлянув:

— Какое совпадение. Не ожидали встретить здесь Ваше Высочество.

— Да! — подхватил другой. — Ваше Высочество, как же и вы оказались здесь?

— …

Се Лянь мягко кивнул, стараясь ответить как можно спокойнее, непринуждённо и с достоинством:

— Я пришёл сюда для занятия самосовершенствованием.

И хотя нынешнее положение принца разительно отличалось от прошлого, всё же он приложил все усилия, чтобы говорить с ними тем же тоном, что и до своего низвержения, не понижая голоса от скромности, не задыхаясь от нерешительности.

Небожители рассмеялись:

— Совпадение ещё более удивительное! Ведь и мы здесь за тем же.

— Да уж, да уж! Не ожидали, что выберем с вами одно и то же место. Хе-хе-хе…

Оказывается, этот благословенный уголок приметил не только Се Лянь. Место также приглянулось и другим небожителям.

В душе принца возникли сомнения. Неужели придётся разделить обитель с таким количеством желающих?

По правде говоря, в глубине души ему этого очень не хотелось. Во-первых, он ведь намеревался тренироваться в аскетичных условиях, отгородившись от мира, а если при этом не уединиться, а проводить тренировки при таком множестве народа, неизбежно кто-то будет ему мешать. Кому-то по нраву собираться в группы для совместных тренировок, чтобы «в случае чего поддержать друг друга», но Се Лянь всегда занимался практиками в одиночестве.

Во-вторых, после неудачного ограбления, когда теперь принц встретил знакомых небожителей, его охватило беспокойство. Ему всё казалось, что их взгляды колют его иголками до нестерпимой боли. А сейчас ему и вовсе померещилось, что абсолютно все смотрят на него странными оценивающими взглядами. В таких условиях совершенно не возникало желания тренироваться.

В случае спора за благословенную обитель существовало правило «кто первый прибыл, тот и заполучил», стоило лишь проявить должное упрямство. Се Лянь мог сказать: «Я пришёл сюда раньше, прошу вас поискать другое место». Но при тех небесных служащих, что застали его на преступлении, твёрдость проявить было непросто. К тому же, займи он столь обширную территорию и прогони такое множество желающих — и небожители посчитают его действия бесчинством чистой воды. И пускай Се Лянь не желал делить эту землю с кем-то ещё, ничего иного ему не оставалось. Ему не удастся так быстро отыскать другое такое же наполненное духовной силой уединённое место для тренировок. Пришлось кивнуть и сказать:

— Да уж, вот так совпадение. Что ж, я пока буду располагаться, а вы, господа, можете действовать на своё усмотрение.

С такими словами принц собрался поскорее уйти подальше, чтобы поискать самую тихую пещеру и там укрыться от всех, но только повернулся, как услышал за спиной голос кого-то из небесных чиновников:

— Постойте.

Шаги Се Ляня застыли. Он обернулся с вопросом:

— Что такое?

Небожители обменялись взглядами, кто-то даже зашептался, а спустя ещё мгновение один из них выступил вперёд и с улыбкой заявил:

— Ваше Высочество когда-то присвоили себе множество благословенных территорий, быть может, эту одну уступите нам?

Се Лянь долго стоял как вкопанный, прежде чем до него дошёл смысл сказанного.

Они хотели… чтобы он покинул это место?

Вот так, без всякого предупреждения, принц столкнулся с настоящим притеснением!

Кровь тотчас же бросилась Се Ляню в голову, он подумал: «Но я пришёл первым, а вас прогонять не стал, почему же вы решили меня прогнать?»

Однако вступать в необдуманную перепалку сейчас принц не мог. Он молчал, медленно сжимая в кулак руку, в которой держал завязки своего дорожного мешка. Затем заговорил, и голос его звучал твёрдо:

— Господа, что всё это значит?

Другой небожитель ответил:

— Ну… мы же ведь уже сказали?.. Ваше Высочество когда-то занимали множество благословенных территорий…

Се Лянь перебил:

— Но к чему сейчас упоминать об этом? Неужели, если я в прошлом занял множество чудесных земель, впредь мне запрещается тренироваться в таких местах?

Небесный чиновник, которому он заткнул рот, виновато замолчал. Се Лянь постарался продолжить как можно более спокойным тоном:

— К тому же, я не очень понимаю: если я останусь здесь, это ведь не означает, что и вы не можете остаться. Нередки случаи, когда многие разделяют между собой одну чудесную местность. Каждый займётся своими тренировками, что в этом неподобающего? Почему вы непременно желаете, чтобы я ушёл?

Тут раздалось лишь чьё-то тихое бормотание:

— Не притворяйся дураком… Нас и так уже больше тридцати, а если ты здесь станешь заниматься духовными практиками, другим никакие тренировки не помогут…

Говорящего очень быстро одёрнули, но Се Лянь мгновенно всё понял.

Вот в чём крылась истинная причина!

Количество духовной силы в благословенной обители ограничено. И если во время своих тренировок кто-то занимает половину, явившимся после него достанется лишь другая половина. Ну а займи кто-то восемь десятых частей, иным останется всего две десятых. Чем большей способностью поглощения духовной силы для своих нужд обладал заклинатель, тем больше он себе забирал.

Эти небожители беспокоились, что если принц останется здесь, он заберёт себе большую часть духовной силы. А оставшуюся ещё и придётся делить между тридцатью тремя коллегами, и значит, каждому из них в итоге достанется самая малость!

Когда всё встало на свои места, кровь закипела в голове Се Ляня ещё яростнее. Он крепко сжал кулаки и суровым тоном сказал:

— Я остаюсь здесь.

Кто-то из оппонентов ответил ему:

— Ваше Высочество, ведь сейчас мы лишь из уважения называем вас Высочеством. Ныне вы — простой смертный, к чему непременно нужно спорить с нами за сию чудесную землю?

Се Лянь возразил:

— Раз уж я — простой смертный, а вы все — небесные чиновники, чего вам опасаться, позволив мне тренироваться здесь? А если я не уйду, неужели прогоните меня силой?

Ну разумеется, такого не могло случиться. Если простой смертный не совершает ничего излишне предосудительного, божества не могут применять к нему силу, за это последует наказание. Небожители действительно ничего не могли с ним сделать. Однако кое о чём Се Лянь всё же позабыл.

Как раз когда он упрямо не желал уступать в споре с небесными чиновниками, вдруг раздался голос:

— Его Высочество после низвержения в мир людей поистине стал крепким орешком! Не только научился грабить простых смертных, но ещё и дерзит небожителям, ха-ха-ха!

Услышав эту фразу, Се Лянь в тот же миг будто провалился в полынью!

Он резко вскинул голову, увидев, что говорящим был какой-то чиновник совсем низкого ранга. Но его не было в тот день среди небожителей, которые застали принца на горной тропе!

Выходит, они и впрямь давно всё разболтали! И минутами ранее Се Ляню не померещилось — все действительно смотрели на него с тем самым отношением во взгляде. Все знали. Эти чиновники, они всё знали!!!

В тот миг Се Ляню показалось, что из него вытащили все кости, запал его погас. Только вот глаза едва не налились кровью. Он одеревенело повернулся, глядя на тех младших служащих Верхних Небес, и хрипло произнёс:

— Вы же говорили… что ничего не расскажете посторонним.