Переключатель мертвеца (Новелла) - 8 Глава

Прислонившись к прохладной кафельной стене, я рассеянно вертел в руках теперь
уже бесполезный телефон. Он оставался без подключения к интернету, а сообщения
от семьи и друзей были помечены значком ошибки соединения. Тем не менее, у нас
всё ещё было электричество, так что я мог заряжать телефон время от времени и
использовать его как часы или фонарик.

Листая экран без особого интереса, я открыл университетское приложение
студенческого сообщества. Без доступа к интернету я не мог просматривать новые
публикации — оставались лишь закэшированные посты двухдневной давности.
Обрывки времени, когда данные ещё текли рекой.

[Анон]

Заголовок: Стратегии, как не заразиться зомби-вирусом

Текст:

Поставь двойной лайк за 10 секунд.

Напиши эссе о сыновней почтительности за 10 минут.

Твои родители проживут в добром здравии ещё десять лет.

[Комментарии]

Анон: сыновняя почтительностьАнон: сыновняя почтительностьАнон: сыновняя
почтительностьАнон: сыновняя почтительностьАнон: сыновняя почтительностьАнон:
сыновняя почтительность…

[Анон]

Заголовок: Я аспирант, но…

Текст:

Наша лаборатория осталась цела??

Ничего не изменилось — все ведут себя как обычно.

Вы все участвуете в каком-то глупом розыгрыше?

[Комментарии]

Анон: Конечно, всё как обычно. Вы же там все и так зомби.Анон: Хахахаха

[Анон]

Тема: Все мои сверстники заражены.

Текст:

Мир на грани краха. Во всём виноват нынешний президент.

«Они все лишились разума.»

Это происходило не в книге и не в кино — умирали настоящие люди. Ещё пару дней
назад студенты, измученные сессией и полные надежд на приближающиеся зимние
каникулы, теперь погибали один за другим.

Как вообще кто-то может шутить в такой момент? У меня разболелась голова. Зря
я полез в этот форум.

При попытке обновить страницу всё исчезло, осталась лишь надпись: «Проверьте
подключение к сети». Я раздражённо закрыл приложение и сунул телефон обратно в
карман.

Пока окружающие постепенно впадали в отчаяние, Ёнвон оставался невозмутим. Он
вытер остатки влаги с тела полотенцем, взятым с полки поблизости, и устроился
рядом со мной. Его лицо без маски, с растрёпанными волосами и лёгким румянцем
от хорошего кровообращения, казалось совсем юным.

— Хохён.

— А?

Он говорил непринуждённо, будто ничего странного не происходило. Я задумался:
он не улавливает социальных сигналов или намеренно их игнорирует?

Хотя в помещении было достаточно тепло благодаря отоплению, всё же стояла
середина зимы. Ёнвон, в одной лишь футболке, привлёк мой взгляд. Я поспешно
отвернулся, не желая задерживать внимание на шрамах, пересекающих его крепкие
руки.

— Ты испугался тогда?

— Тогда? Ну… Было бы нечестно утверждать обратное.

— Я порой не могу сдержать гнев. — Его большие глаза поднялись вверх и
блеснули. — Когда тот ублюдок попытался спровоцировать тебя, во мне вспыхнула
ярость. Мне стало так мерзко, что я не смог себя сдержать. Ты понимаешь?

Понимаю? Нет, я не мог постичь его логику. Как можно понять такое поведение,
оставаясь разумным человеком?

— Да, Ёнвон, я тебя прекрасно понимаю.

Я изобразил самую искреннюю улыбку, на какую был способен.

— Правда?

— Конечно.

— Нет, ты совсем меня не понимаешь. Если бы понимал, не ответил бы так
поспешно.

Он отвернулся. Улыбка сползла с моего лица.

— Прости.

Я сам не до конца понимал, за что извиняюсь, но всё равно извинился. Возможно,
потому что взгляд снова невольно упал на обагрённый кровью пожарный топор,
прислонённый к стене рядом с Ёнвоном.

— Ты хоть понимаешь, за что извинился? Думаешь, извинения всё решают?

— …

— Ладно. Ты всегда такой.

Я больше не мог натянуть улыбку. Почему-то я чувствовал себя как
невнимательный парень, постоянно ранящий чувства своего партнёра.

— Что я могу сделать, чтобы тебе стало легче?

И Ёнвон, и Чунсок — мои старшие товарищи — вели себя неадекватно, несмотря на
возраст. В этой критической ситуации они то и дело ссорились, а младшие уже
изнемогли от происходящего. Я, зажатый между ними, вдруг ощутил жалость к
себе.

— Хохён.

— Да?

— Хён.

…Я запнулся перед тем как ответить снова, потому что Ёнвон неожиданно опустил
голову мне на плечо. Это был удивительно интимный жест, особенно учитывая, что
мы едва знакомы. Я напрягся.

— Я страшно устал… Просто обними меня.

Его влажные волосы щекотали мне шею. Каждый раз, когда он говорил, они слегка
касались моего плеча. Его голос звучал спокойно, почти лениво — совсем не так,
как обычно.

— Как мне тебя утешить?

Он рассмеялся:

— Мм… Своим телом?

— Моим телом?

Я дёрнулся. Это было недоразумение… но его тон прозвучал многозначительно.

Он расхохотался:

— Почему ты так напрягся, милашка? Ты очарователен. Подумал, что я хочу тебя
съесть?

Что?.. Что он только что сказал? Милашка? Холодок пробежал по спине. Я решил
немедленно стереть это прозвище из памяти. Такие слова, как «мужик», «братан»
или хотя бы «урод», как говорил Чунсок, подходили бы куда больше.

— О чём ты сейчас подумал?

— Ни о чём.

— Врёшь.

— Я не вру.

— Скажи. Что ты думал?

— Не скажу.

— Почему? — пропел он, вставая. Его сияющая улыбка не вязалась с остальным
поведением. Меня охватило дурное предчувствие.

— Это ведь из-за этого? — Он весело сложил пальцы в «ОК» и провёл двумя
другими через образованное кольцо.

Я поморщился. Зачем использовать два пальца? Мне было отвратительно, что я
понял. Мне немедленно захотелось включить душ, чтобы промыть глаза и уши.

— Ты с ума сошёл?

Я выкрикнул это прежде, чем успел сдержаться.

Он разразился хохотом, его голова ударилась о кафельную стену за спиной. Затем
он распахнул руки, выражение лица стало мягким. Тусклый свет из-за пределов
душевой озарил его лицо.

— Хохён. Я хочу обнять тебя. Всего один раз.

Это было странно. Всё происходящее было странным. Почему он вёл себя так,
будто знал меня? Меня пробрало до мурашек. Я чувствовал себя так, будто
смотрел фильм с перепутанными субтитрами или шёл по карте, перевёрнутой вверх
ногами.

Я хотел спросить, зачем он делает это со мной.Я не знаю тебя. Кого ты во мне
видишь? — хотел спросить. Но сдержался. Было страшно, что, если задам этот
вопрос, всё хрупкое, что я в себе собрал, рассыплется.

Объятие казалось пустяком по сравнению с кровью и смертью. Если мы чтим память
погибших, разве не стоит уважать и чувства живых? Я нехотя тоже протянул руки.
Ёнвон сразу же прижал меня к себе, обхватив за талию. Его широкая грудь
накрыла меня, как волна. Два взрослых мужчины, сидящие в душевой и
обнимающиеся, — мы, должно быть, выглядели нелепо.

— У тебя сердце сильно бьётся.

Спустя мгновение Ёнвон усмехнулся, прижимаясь щекой к моему плечу. Его голос
отдавался вибрацией в моём теле. Щекотал. Мысли исчезли, осталась лишь
растерянность. Дыхание и сердцебиение звучали слишком громко. От Ёнвона
исходил сладкий аромат его геля для душа. Совсем ему не подходящий.

— У тех ублюдков сердце уже не бьётся. А у тебя — да. Потому что ты живой. И
от этого мне становится легче.

— …

— С Рождеством, Хохён.

Он уткнулся носом в мою шею, глубоко вдохнул и слегка потерся. Его большие
ладони надёжно поддерживали меня за спиной.

Всё это было необъяснимо странным. Ни одного намёка на разгадку происходящего.
То же касалось и моего беспокойства. Несмотря на объятия, в которых было
тепло, тревога только усилилась.

…Но я не отстранился. Остался в его объятиях чуть дольше.

—

Затишье перед бурей закончилось на этом. В ту ночь, после долгих
переворачиваний в поисках сна, нас разбудил мерзкий звук. Скрежещущий шум, от
которого один за другим мы начали приходить в себя.

Снаружи кто-то яростно скребся в металлическую дверь, не жалея ни разодранных
ногтей, ни поломанных пальцев.

Но это был не один-единственный. Шум исходил сразу от нескольких.

Акт 2 – Срыв

— Хохён. Хохён! Эй! Ты меня слышишь?

Резкий крик над ухом заставил меня вздрогнуть. Вяло я поднял голову, до сих
пор уткнувшись лбом в колени.

— Отдай мне сигареты!

Передо мной стоял Чунсок, сжав зубы. Он выглядел таким же измученным, как и
остальные — глаза налились кровью, лицо осунулось.

Прошли лишь сутки с тех пор, как начались эти скрежет и удары в дверь.Существа
за дверью не давали нам забыть о своём присутствии. Оттуда доносились страшные
звуки — будто агонизирующие крики обезглавленных тварей. Некоторые узнавали в
этих голосах людей, с которыми когда-то вели беседы.

Пока в помещении царила тишина, удары и скрежет за дверью были невыносимо
громкими. Их присутствие ощущалось всё ближе с каждой минутой. Мы провели день
без еды и сна, на грани истощения, и у каждого начинало сдавать рассудок. Это
подтвердилось, когда Чунсок начал орать на меня, и никто не вмешался.

Я не чувствовал злости — усталость стерла все эмоции. Я машинально пошарил в
кармане и протянул ему пачку. Он вырвал её, не проверяя содержимое, но вскоре
сжал её в руке.

— Пусто! — раздражённо бросил он, растоптал коробку и с пинком отшвырнул её в
сторону. Следующей его целью стал Гону, сидящий в углу. — Чего уставился?

Гону выглядел ещё хуже. Волосы взъерошены от постоянного дёрганья, за мутными
линзами глаза блуждали.

— Если бы ты не открыл дверь, они бы не столпились здесь. Мы все обречены из-
за тебя.

— Н-но… это ты сказал мне открыть.

— Слабак ещё и винит меня?

— …

— Что? Это моя вина, что твоя девушка сдохла и обратилась в зомби?

— …Нет.

— Вот и правильно!

Все знали — и он, вероятно, тоже — что никто не заслуживал этих оскорблений.
Но никто не остановил его. Все были слишком измотаны.

В конце концов, Чунсок не сдержался и ударил Гону. Я не успел вмешаться. Тот
упал на пол, не проронив ни звука.

— Сколько ещё мы собираемся здесь гнить? Нам нечего есть. Мы дрожим от страха,
жмёмся по углам. Так и сдохнем от голода! — Он обвёл всех взглядом, тяжело
дыша.

Никто не ответил на его крик.

— Эй! Ответьте хоть кто-то! Вы что, оглохли